ПОМОЩЬ МОСКВЫ ГОЛОДАЮЩЕМУ КРЫМУ В 1922 Г.

Ушедший ХХ век принес Крыму невиданные беды и страдания. Начало столетия было отмечено кровавой Гражданской войной, а последнее его десятилетие — нелепым отчуждением полуострова от России, негативные последствия которого все сильнее ощущают не только крымчане. Между этими событиями Крым пережил еще несколько катастроф, среди которых голод 1921 — 1922 гг. занимает особое место. В последние годы в крымских газетах и журналах опубликованы новые документы о голоде, ознаменовавшем начало социалистической эпохи на полуострове. Но почти ничего неизвестно о помощи Москвы голодающему Крыму, сведения о которой находятся в Центральном государственном архиве Московской области в материалах Московской губернской комиссии помощи голодающим (фонд 771). Документы эти интересны и тем, что составлены москвичами — свидетелями ужасного бедствия. Не будем вдаваться в обстоятельства возникновения голода, охватившего в 1921-1922 гг. обширные территории Поволжья и Крыма. Помимо засухи в развитии катастрофы значительную степень ответственности несет и руководство Советской России, но это тема другого исследования.

В Москве хорошо знали о начавшемся голоде в Поволжье. В столице была организована особая комиссия помощи голодающим с большими полномочиями (Помгол). На московских улицах были развешаны плакаты с призывами помочь жертвам голода. К Москве «прикрепили» 500 тысяч голодающих Чувашии. В августе — сентябре 1921 г. в Чувашию посланы первые вагоны с продуктами. В помощь голодающим рабочие и служащие Москвы приняли решение ежемесячно отчислять 4% своего заработка, содержать более 10 тыс. человек из охваченного голодом Поволжья. С 26 сентября по 2 октября 1921 г. в Москве провели неделю помощи Поволжью. В Чувашию и Оренбург Москва отправила около 300 вагонов продовольствия.
Но о масштабах голода в Крыму в Москве узнали очень поздно. Как утверждали москвичи, вина за это лежала на крымском ревкоме, не желавшем информировать центр о своем бессилии. Вяло действовал и Центральный комитет помощи голодающим Крыма, образованный лишь в конце 1921 г.
К тому времени голод на полуострове стал реальностью. Уже летом 1921 г. было ясно, что почти половина засеянных площадей пропала. Гибель трав, низкий урожай овощей и фруктов резко усугубили положение. Население стало резать скот. Засуха и последовавший за ней голод поразили прежде всего Южный берег и в первую очередь татар.
11 мая 1922 г. председатель крымского представительства в Москве Ибрагимов обратился в президиум Московского губернского комитета помощи голодающим с просьбой: «Немедленно принять самые широкие меры помощи голодающему Крыму, ибо, пораженный сильным голодом Крым до последнего момента не вызывал к себе должного внимания, в результате чего создалось на местах тяжелое и катастрофическое положение». В письме говорилось, что в Крыму голодают 532 640 человек, из которых 228 115 детей, а остальные — крестьяне. Под угрозой же голодной смерти находилось 207 тысяч крымчан. На экстренном заседании президиума Мосгубпомгола было принято решение отпустить Крыму 10 миллиардов рублей на организацию добычи хамсы и дельфинов, а также немедленно приступить к формированию для Крымского ЦК Помгола продовольственного маршрута в составе 20 вагонов ржи и 30 вагонов картофеля. Кроме этого, из подмосковного Люблино было решено отправить в Крым для посева 22 вагона картофеля.
С первым эшелоном продовольствия (43 вагона) в Крым вместе с комендантом маршрута Арифовым был направлен член Помгола Моссовета Георгий Петрович Сорокин. Составленное московским эмиссаром описание крымского голода сохранилось в документах московского Помгола и достойно обширного цитирования: «Крым кроме московской помощи еще ниоткуда не получал, наша московская помощь для него является первой… При обследовании в Симферополе детских домов, больниц, столовых, питательных пунктов, заметно положение стало улучшаться, и смертность от голода уже прекращается, но в связи с появлением зелени стала развиваться холера. Прежде всего, согласно сообщениям местных работников в день убирали с улиц Симферополя по 300 человек, умерших от голода.
В других местах Крыма голод еще не уменьшается, а еще продолжает развиваться и даже можно сказать ужасно. В Ялте, как менее других пострадавшей от голода, и то насчитывается до 20 тыс. человек. Удовлетворяется же голодной нормой не более 70%. В г. Бахчисарае творится что-то кошмарное. Вымерло от голода 55%, также и в г. Карасубазаре — в этом районе вымерло не менее 55%.
При обследовании этих районов охватывает ужас: пригородные селения совершенно пустые и разваленные. Вымерли все 100%. Я сначала предполагал, что из этих мест все жители выехали куда-нибудь от голода, но мне доказали, что все вымерли. На вопрос, почему развалины, мне ответили, что жители до последней минуты жизни выламывали рамы, двери и даже кирпичи с камнем и выносили на базар и продавали за кусок хлеба, и когда уже нечего было продавать — умирали с голода и в дальнейшем разламывались и разрушались оставшимися в живых. Выезжать же куда-нибудь тамошнее население не способно. Население в большинстве — татары и цыгане. Зарегистрировано несколько случаев людоедства. Людоедством занимались исключительно цыгане.
Вид у изголодавшихся ужасный, особенно тяжело смотреть на детей, у которых в большинстве нет родителей. Нехватка в этих местах абсолютно во всем. Продовольствия мало, нет мануфактуры, у каждого ребенка или взрослого одна смена белья, нет жиров (и еще чего хуже, татары умирают с голоду, а свинину есть отказываются). Совершенно нет мыла, что способствует развитию эпидемий. На одной кровати и под одной покрышкой лежат по 7 чел. детей, которые заражаются друг от друга болезнями, пачкаются один от другого в испражнениях. Постельного белья нет совершенно, одной пеленкой (из мешка) вычищают несколько детишек. На вопрос: есть ли надежда на выздоровление детей, мне ответили, что хорошо бы было, если у них осталось 50% т.к. детей нужно кормить не менее 4-х раз в день, а у нас есть продовольствия только на один раз в день и то не в достаточном количестве и не того качества, что необходимо больному.
Всего в Крыму голодающих 400 тыс. человек и всех кормит Помгол. Наркомпрод дает, но очень мало — 5 1/2 фунтов муки и 2 фунта крупы в месяц на человека и очень нерегулярно».
По мнению Г.П. Сорокина голод на полуострове еще ужаснее чем в Поволжье, и главная надежда Крыма — московский пролетариат, так как заграничные организации, миссия Нансена еще только обещали помочь. На свой же урожай крымчанам рассчитывать не приходится, так как засеяно не более 15% и некому будет убирать урожай. Эмиссар предложил усилить доставку продовольствия, медикаментов, послать в Крым 20 грузовиков, принять меры к реализации крымских вин и табака.
В московском архиве сохранился подробный доклад другого очевидца ужасов крымского голода — члена секции Помгола И.Л. Крамника — уполномоченного по сопровождению июньского продовольственного маршрута на полуостров. Крамник увидел очень много голодающих в Джанкое: «Все они бродят, вынюхивают и при первом удобном случае бросаются на добычу». А с прибытием поезда в Симферополь борьбу с хищениями стало вести еще труднее.
На июнь благодаря московской помощи было разверстано 200 тыс. пайков. Один паек состоял из 12 фунтов муки, 6 фунтов овощей, 2 фунтов крупы, 2 фунтов мяса или рыбы, 1 фунта соли и 0,5 фунта сахара. Крамник отметил, что голодающих детей насчитывалось в Крыму 238 тысяч, из которых половина была лишена помощи. По словам уполномоченного: «Голодное население продавало за бесценок продукты сельскохозяйственного производства (табак, шерсть, кожу, конский волос, вино) Центрокрымсоюз и спекулянты давали за баранью шкуру — 1 фунт хлеба, за пуд шерсти — 5-6 фунтов, за пуд табака — 8-12 фунтов. Но голод в июне уже ослабел и, по словам Крамника: «Ужасные зима и весна с сотнями трупов ежедневно на улицах прошли». В заключение доклада уполномоченный оставил яркое по драматизму описание голода: «В самом Симферополе Цыганская слободка, населенная цыганами, почти вся вымерла. Жутко ходить по безлюдным улицам. Масса голодных детей бродит по городу и подбирает отбросы; заунывно-умоляюще: «дядя, дай хлебца» не умолкает ни на минуту. Население привыкло к картинам голода. На базаре в Симферополе умирает молодой татарин, его предсмертный крик теряется в возгласах торговцев и покупателей, безразлично отворачивающихся от умирающего.
Нуждающееся население продает все. Всякого рода вещи домашнего обихода, обстановка, посуда, швейные машины и прочее баснословно дешевы. Люди с волчьим аппетитом и волчьей душою скупают всякое барахло, стараясь выжать еще и еще. Потом все это увозится в Центр и перепродается. Часть добра, особенно в приморских городах и поселках, уходит за бесценок за границу при помощи неуловимых шхун. Понадобилось особое постановление Совдепа о борьбе с такого рода контрабандой».
Поражало москвичей и наличие в крымских голодных городах множества нэпманов: «Параллельно с картинками умирающих от голода, встречаются на каждом шагу картины пьянства, обжорства и непринужденного разврата».
В июле 1922 г. Москва отправила в Крым 30 вагонов с 24 тыс. пудов различного продовольствия, то есть в три раза меньше, чем в мае (95 вагонов). Уменьшение объема помощи объяснялось постепенным улучшением положения в Крыму. В феврале — мае 1922 г. смертность составляла 50 тыс. человек (из них 32 тыс. детей и 18 взрослых). С конца же мая смертность пошла на убыль.
По признанию крымских властей, приславших рабочим Москвы благодарность: «Кошмарный год ужасов голода и связанных с ним болезней и смертей пережиты крымскими рабочими и крестьянами почти без помощи извне. Колоссальными усилиями и направлением всех творческих сил Крымской республики и братской помощью от Вас борьба с голодом дает значительные результаты: людоедство прекращено, а также понижена смертность в городах и деревне».
В июле из Москвы в Симферополь были отправлены два вагона подарков от московских рабочих. Тогда же в Крыму по поручению Московской губернской комиссии Помгола побывала Караманова. Она обследовала детские учреждения Симферополя Ялты, Алушты, Севастополя, Керчи. Особый интерес представляют оставленные Карамановой описания Южного берега: «Сейчас там увидишь заколоченные или полуразрушенные имения с их санаториями, дачами, запущенными виноградниками, в городах пустые базары, забитые магазины, улицы пугают своим безлюдьем. Оставшаяся часть населения влачит полуголодное существование…».
Всюду на местах ждут помощи из Центра, сообщала Караманова.
Побывавшие в Крыму москвичи, конечно же, обращали внимание и на помощь советских республик и иностранных государств. Крымские татары и евреи послали во время голода свои делегации в Турцию, а немецкая община — в Германию. Помощь Крыму шла из Турции, Голландии, Италии, Азербайджана. Значительную помощь крымчанам оказала Грузия (56 тыс. пудов муки). По сведениям ЦК Помгола, известная АРА на 7 августа 1922 г. кормила 25 тыс. крымских детей. В целом же эксперты отмечали небольшой объем иностранной помощи.
Страшный голод в Крыму 1921 — 1922 гг. имел далеко идущие последствия. Новая политическая власть оказалась в целом неспособна предпринять необходимые превентивные меры против ожидаемого голода. Крым потерял громадную часть населения беженцами и умершими от голода, в числе которых большинство составляли дети. В запустении оказались многие селения Крыма, предгорья и южного берега. Голод нанес громадный ущерб Южнобережным здравницам, крымским музеям, таким центрам татарских промыслов и спецкультур, как Бахчисарай и Карасубазар. Эти города, потерявшие большую часть населения, долго не могли оправиться после голода. Никто еще не подсчитывал, какой же ущерб нанес голод традиционным кустарным промыслам, памятникам старины и искусства, многие из которых были проданы за пределы Крыма. Почти полностью вымерли крымские цыгане Бахчисарая и Симферополя. За 1921-1922 гг. во время голода леса Крыма были вырублены на 40-50 лет вперед.
А кто оценит человеческое ожесточение, развившееся после кровавой Гражданской войны и усилившееся во время голода? Все это, а также причины трагедии, масштабы и последствия которой долгое время тщательно скрывались крымскими властями, должны быть проанализированы историками, и документы московских архивов, безусловно, помогут этому.
Важно помнить и то, что помощь Москвы Крыму в голодный 1922 г. — еще одно подтверждение братских чувств москвичей к жителям полуострова.

В.Ф. Козлов